Нежданно пришедшее в декабрьский понедельник похолодание заморозило лужу на крыльце перед Жениным подъездом. Утреннее знакомство с ледовой ареной в миниатюре обернулось ушибленными коленкой, ладонью и чувством прекрасного от бездарного финала так лихо начавшегося пируэта. На следующее утро песок из опустевшего террариума, некогда служившего приютом дальней родственнице ниндзя-мутантов, переместился на злополучный каток.
- Кто ж так делает, вот грязищу развели - причитал управдом Дмитрий, морща лоб, уходивший куда-то очень далеко по двум залысинам, симметрично расположенным в невысокой щетине седеющих волос
- Так это ж разве я - возмущалась баба Валя с первого этажа - я ни в жисть к этому вашему льду не подойду.
- Ну что не вы, за порядком следить надо, не могу же я сам каждый подъезд обходить - сказал управдом и велел стоявшему чуть позади дворнику в оранжевой спецовке песок смыть.
Сложно сказать, что было менее понятно Шарифу, русская речь управдома или такое обилие снега на фоне дефицита градусов, но Дмитрию пришлось окрикнуть дворника еще раз и жестами показать, как пользуются ведром, какие животные приходятся Шарифу родней и как он будет получать зарплату. Горячая вода выплеснулась на покрытый песком лед и, растопив его, вернула выбоине в центре крыльца привычный хоть и влажный вид.
- И с такими приходится работать - управдом поправил раскрашенный триколором галстук, выбившийся из под одетой поверх пиджака куртки
- Ну а если других нет - заключила баба Валя и предложила обаявшему ее своей деловитостью управдому стакан чая.
Шариф, поглубже надвинув темную шапку на кустистые черные брови, сметал с площадки у подъезда снег. Мел он без особого тщания, но так, чтобы результат был заметен, удивительно тем самым напоминая труд своего начальника, начальника своего начальника, начальника начальника своего начальника, впрочем продолжать излишне. Снег, который оставался после работы дворника, постепенно вновь наполнил выбоину. Жене и хотелось было о чем-то потолковать с тружеником метлы и ломика, но между ними существовал барьер посерьезней языкового - для Жени полшестого утра существовало только по выходным, а для Шарифа - по будням.
Непостоянное зимнее солнце, ставшие уже привычными в середине декабря дневные оттепели, ночные заморозки и небрежный дворницкий труд быстро свели на нет труды Жени и Дмитрия, такие разные, но такие одинаковые в своем благородном стремлении. Беспокойная Женина натура опять первой откликнулась на возвращение ледникового периода. Весь песок был израсходован и выбор пал на средства наглядной агитации, проще говоря, к влачившей одинокое балконное существование лыжной палке была примотана скотчем картонка с крупной надписью и наглядной пиктограммой, прилежно перерисованной из какого-то блога без указания авторства.
Остававшегося снега на крыльце явно не хватало, чтобы хорошенько воткнуть лыжную палку, и каждая попытка закрепить предупреждающую табличку звякала металлом о плитку. На шум выглянула баба Валя:
- Ты чего тут шумишь? Ты зачем крыльцо портишь?
- Так скользко же, упадет кто, расшибется, со мной такое на неделе было
- Твоя-то какая забота, у нас управдом есть!
- От них разве дождешься чего, песок мой и тот смели, им бы лишь народ ноги ломал
- Так песок - это тоже ты, да чего ж тебе неймется-то все, ты тут соришь, а со мной ЖЭК ругается. Наснимают себе квартир повыше, гудят, пьют, песок сыплют, а мне тут на первом этаже за них отдуваться. - вскипела баба Валя - Сейчас ты нам все крыльцо своей палкой разобьешь, а плитку новую кто покупать будет, а? Ты кем хоть работаешь, что песком и палками лыжными разбрасываешься?
Услышав в ответ незнакомое буржуйское слово баба Валя взвилась пуще прежнего и осыпала Женю словами, корнями уходившими в места, чей внешний вид одинокая баба Валя уже порядком подзабыла.
Заслышав знакомые слова и нужный градус диспута, из окна повыше высунулась сначала ухоженная козлиная бородка, а потом и остальная седая голова Вениамина. Дед Веня, чей интеллигентный вид подчеркивали очки в роговой оправе, однако был не чужд полемике с привлечением обсценной лексики и пользовался последней, как впрочем и другими словами, весьма проворно, что делало его персонажем крайне популярным у подростков со двора. Баба Валя же Веню недолюбливала, его пространных оборотов не понимала, скандальная натура его и постоянные конфликты с деловитым управдомом Вене вистов в Валиных глазах также не добавляли. "Сейчас начнет" мысленно приготовилась баба Валя к очередному визгливому монологу о проклятых капиталистах и криворуких среднеазиатах.
Дед Веня говорил пространно, то вспоминал, как дворовая ребятня, чуткая к его нравоучениям, била окна в дворницкой бытовке и бросалась яйцами с чердака в управдома, то рассказывал, как и сколько сам он бьется с выбоиной в крыльце, то упрекал Женю за непонятные пиктограммы на картонке и тщетность всяческих потуг. Подкравшийся беззвучно словно разведчик управдом Дмитрий застал уже только самый конец Вениного монолога. Отчитывание Жени ему пришлось явно по душе и он даже повторил что-то вслед за дедом Веней, пока тот переводил дух, утомившись от монолога на повышенных тонах. Вениамин довольно ухмылялся, пока управдом его словами поносил Женю, хоть дед и привык, что весь дом пропускает его воззвания мимо ушей, но такая лесть от старого врага была ему чертовски приятна. Раззадорившийся Дмитрий уже обещал Жене визит газовиков, участкового и прочие казни египетские. "И все это за песочек на льду" подумалось Жене.
Сил слушать этот спектакль у Жени не оставалось, по очереди за спиной захлопнулись двери подъезда, лифта и съемной квартиры. После недолгого рытья в закладках, ноутбук показывал цены на жилье в другом районе.